Автор: Ави Берман
…группа использует свои собственные ресурсы …. Участники группы … уже активно участвуют в терапевтическом процессе, и они не только «реципиенты» лечения, как они бы того хотели.
(Foulkes and Anthony, 1957, p. 82)
Несколько лет назад меня пригласили вести группу терапевтов в большой государственной клинике. Все групп терапевты были также опытными и увлеченными индивидуальными терапевтами, как это обычно бывает в таких клиниках. Вскоре, я обнаружил, что группы были относительно маленькие, и, несмотря на обилие пациентов и длинные очереди, группы уменьшались. Я понял, что пациенты в группах в этой клинике выражали недовольство и часто требовали индивидуальную терапию, а не групповую.
В супервизионной группе мы старались выявить причину этого. Групп терапевты рассказывали супервизионной группе, что происходило на сессиях группы, а затем мы находили время на обсуждение личных ассоциаций других участников супервизионной группы (Berman and Berger, 2000). Пациенты этих групп были, в основном, людьми, очень загруженными на работе, замученными жизненными кризисами и долгой борьбой. Некоторые из них были выходцами из бедных семей и продолжали испытывать бедность и беспокойство по поводу экономической ситуации и выживания в созданных ими семьях. Там были мужчины, которые больше не могли нести эту ношу, поэтому ее брали на себя женщины. Там были женщины, которые переживали последствия пренебрежительно отношения, и теперь растили детей после нескольких лет тяжелой работы вдали от дома. Большинство из них нуждалось в медицинской помощи. Для некоторых их них группа была создана для того, чтобы избежать дальнейшего пребывания в клинике из-за кратких психотических эпизодов.
Наш обобщенный опыт показывает, что в некоторых психиатрических клиниках, включая те, которые работают с серьезным посттравматическим выгоранием, групп терапия – это ключевой фактор реабилитации и восстановления. Фукс говорил, что одним из инсайтов, вдохновивших его создать группанализ, был опыт интерна в психиатрической клинике. Во время ночной смены, он сидел с пациентом и обнаружил, как спонтанное взаимодействие между ними запустило процесс реабилитации. Как объяснить отсутствие терапевтического успеха и неудовлетворенность пациентов полученным лечением? В супервизионной группе мы старались найти ответ на этот вопрос. Рассматривая доклады о том, что происходило на сессиях группы, мы слушали размышления о личных ассоциациях других участников (Berman and Berger, 2000).
Было очевидно, что терапевты ощущали сравнение по отношению к пациентам в своих группах и старались дать максимум возможного каждому из них. Обычно сессия группы открывалась отчаянной жалобой одного из пациентов, который умудрялся заговорить первым: «Вчера я услышал резкий выхлоп мотоцикла. Он был как взрыв и весь ужас атаки снова вернулся». Ведущий сразу же ответил выражением сочувствия. Пациент взял на себя инициативу и детально описывал свою тяжелую неделю: «Моя жена опять плохо себя чувствует. Я сказал ей обратиться к доктору, но она не хочет, и она сводит меня с ума». Разговор между ним и ведущим идет не менее получаса. Ведущий обращается к другим участникам и предлагает им ответить. Участник, который начал разговор, получает два коротких отклика, затем, два других участника требуют внимания ведущего. Один из них, а иногда оба, его получают. Обычно, в конце такой сессии один из участников требует индивидуальной терапии или направления на лечение к психиатру.
Одна из женщин терапевтов в супервизионной группе сказала, что женщина-участница ее группы вообще не разговаривает. Она просто таращится на ведущего с момента начала сессии. Ее молчаливый отчаянный призыв – болезненный и мощный, и ведущая испытывает сложности в том, чтобы отвести от нее взгляд и обратиться к другим участникам, которые тоже ждут ее внимания.
Кажется, что сознательное и бессознательное желание каждого из участников создать приоритетную диаду с ведущим, — это форма архаичного желания идеализированных отношений с родителем. Диада пациент-терапевт, известная нам по индивидуальной терапии, не помогает и, возможно, конкурирует с создание «группы». «Группа» основана на системе отношений участников, а не на диадах. А точнее: единственно возможные диады в группе – это постоянно меняющиеся диады, которые поддерживают желание приоритетных отношений пациент-терапевт. С этой точки зрения, «групповое» заменяет «личное».
В группанализе, вся группа – это терапевтический агент. «Группа» – это «Терапевт». Первая роль ведущего – это помочь участникам создать взаимодействие между ними, таким образом, сформировав «группу».
Мы можем понять желание участника образовать приоритетную диаду с ведущим: он в стрессе, он чувствует себя одиноко. Он приходит в группу с застарелым ощущением недостатка внимания. Он хочет сочувствия. Вместо этого, он встречает группу «нуждающихся» чужаков. Он чувствует, что его шанс удовлетворить свои потребности больше под угрозой, чем когда бы то ни было. Ведущий становится разочаровывающим, а не помогающим объектом.
Группанализ предлагает альтернативное решение: в то время как в индивидуальной терапии хороший объект (при положительном переносе) – это, в основном, терапевт, в группанализе хороший объект – это, в основном, целая группа (она может также восприниматься и плохим объектом). Группа предлагает ощущение принадлежности, которое снижает тревожность участника и дает ему время и место. Изменение идентификаций с другим объектом дает возможность участнику расширить его личный опыт. Резонанс эмоций внутри группы и его обсуждение дают участнику возможность глубже понять себя. Группа вовлекает участника в отношения «даю-получаю», в которых он становится партнером своей терапии и терапии других участников. Он сможет вновь открыть себя.
А что же ведущий? В приведенной в начале статьи цитате по основной теме этой главы, ведущий вообще не упомянут. Почему? Потому, что в группанализе, несмотря на его терапевтический опыт, его профессиональное понимание, его доступность для пациента, его основная важная роль – это помогать участникам группы развивать и осознавать свои собственные ресурсы. Признание ведущим вклада участников, их взаимного обогащения, — должно быть приоритетом. А в приведенном вначале примере, терапевты, наоборот, старались дать все, что можно, каждому участнику в отдельности. Приоритетность отношений пациент-терапевт нарушает формирование «группы». Участники старались создать приоритетную диаду с ведущим, жертвуя возможностью создать групповую структуру. По мере возрастания стресса участников, его жертва неизбежно станет бесполезной. Участник, которому удалось заговорить с ведущим, не может получить удовлетворения, т.к. он, вероятно, будет прерван (чтобы была возможность ответить хотя бы одному участнику), и т.к. на следующей сессии такая возможность не появится снова. Участник, которому не удалось поговорить с ведущим, возможно, почувствует фрустрацию, отвержение и завить. В терапевтической группе, в том понимании, о котором я говорю, пациент может почувствовать себя более удовлетворенным, поддержанным, и получит возможность научиться помогать другим. (Как ни парадоксально, старательный и увлеченный ведущий может усилить голод и фрустрацию, стараясь быть более преданным диадной терапии.) Аналитическая групп терапия – это не индивидуальная терапия в присутствии других.
«Единение группы» с точки зрения группанализа
Во-первых, «группа» в группанализе – это открытая и непрерывная система взаимодействия между всеми участниками группы, включая ведущего. По мере развития группы, участники делятся друг с другом и отвечают друг другу, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит в них самих, и, в результате, делятся снова. Шлапоберский (Schlapobersky, 1993) предложил термин «рассуждения» для описания межличностных ассоциативных цепочек, характеризующих коммуникацию в группе.
Система взаимодействия способствует принадлежности и участию «… То, что участник группы чувствует, что его уважают, что он может быть эффективным участником, что его принимают, что он может поделиться, участвовать, относится к базовому конструктивному опыту жизни человека».
(Foulkes and Anthony, 1957, p 27)
Другой аспект взаимодействия в группе – это «обмен» (Zinkin, 1994). Когда участники группы разговаривают друг с другом и открыты для стиля жизни и реакций друг друга, они дают и получают аспекты опыта, которые каждый из них мог пропустить. В группе, участники открыты разным чувствам и отношениям друг к другу. Некоторые из этих чувств и отношений не соответствуют их собственному восприятию самих себя. Самовосприятие участников непрерывно меняется в группе. В результате, способность человека контейнировать различные чувства и мнения возрастает. Другими словами, способность контейнировать «инакость» в терапевтической группе совершенствуется и оказывает положительное влияние на его/ее близкие отношения. Участники также осознают, что чтобы один не говорил о ком-то другом, это раскрывает некоторые аспекты его самого. С помощью ведущего, общая вера в объективность трансформируется в опыт взаимной субъективности (Mitchel 2000, Benjamin, 1988), и риск осуждения людей постепенно заменяется само-рефлексией и эмпатией. Вместе участники раскрывают значение взаимности. Следуя за обменом в группе, участники чувствуют, что они становятся партнерами в создании терапевтической ценности. Их идентификация с другими участниками помогает им усвоить способы справиться с жизненными ситуациями по-разному. Участник набирается храбрости попытаться и попробовать новое поведение, он получает признание (временами восторг по поводу) аспектов в нем, о которых он и не подозревал, и он получает благодарность от других участников за свой вклад.
Участник учится распознавать свои проекции и постепенно снова воспринимает их себе. Важно отметить концепцию отзеркаливания, предложенную Фуксом, и «реакцию зеркала» (Foulkes, 1964, 33-34). В отличие от Кохута (Kohut 1971, 126-132), Фукс говорит о Другом в группе, как зеркале для отторгаемых аспектов себя. Смотреть на такое зеркало значит лучше узнать себя.
Более абстрактные аспекты «группы» в группанализе касаются матрицы. Используя метафору, мы можем сказать, что автомобили едут по дорогам. Поскольку каждый из них едет, они все связаны друг с другом. Вся система называется «транспорт» (Foulkes and Anthony 1957). Это также и смысл концепции «матрицы» в описании системы межличностных взаимодействий в группе.
Матрица – это воображаемая сеть коммуникаций и отношений в данной группе. Это общая база, которая четко определяет значение и важность всех событий и на которой основывается все вербальная и невербальная коммуникация.
(Foulkes, 1964, 33-34)
Сегодня, после открытия зеркальных нейронов, очевидно, что Фукс был впереди своего времени, когда описывал межличностное взаимодействие как эквивалент всего того, что происходит внутри личности. Его концепция резонанса точно описывает то, что сейчас объясняется действием зеркального нейрона (Foulkes 1977; Berman, 2012). Митчел (Mitchell), говоря об эмоциях, пишет о взаимодействии людей в терминах, подобных идее «матрицы»:
Аффект заразен, и, на самом глубоком уровне, аффективные состояния, часто имеют межличностный характер. Интенсивные аффекты, такие как тревога, сексуальное возбуждение, гнев, депрессия, и эйфория имеют тенденцию генерировать соответствующие аффекты на других. В начале жизни, на самых глубоких бессознательных уровнях на протяжении всей жизни, аффекты вызываются межличностными взаимодействиями через плотный резонанс между людьми, независимо от того, кто что чувствует.
(Mitchell, 2000. p 61)
Я считаю, что «группа» и «личность/человек» — это две сопутствующие модальности существования человека. Однако значение отдельного человека сильно меняется согласно концепции матрицы и осознанию «единения группы». Фукс говорит:
Лично я верю, что мультиличностную гипотезу мышления – это почти истинная природа событий… Я нашел старую теорию восприятия этого с точки зрения отдельных людей и их взаимодействия, как отдельных умов, заключенных в каждом черепе, которые взаимодействуют самым сложным образом с другими, и понял, что это теория была огромным барьером моему пониманию.
(Foulkes, 1973)
Отдельный человек в той же матрице подобен узловой точке коммуникации, как нейрон – это узловая точка в нервном узле. Поскольку отдельный человек в группе, как узловая точка коммуникации, постоянно оказывает влияние и находится под влиянием, он становится открытой системой.
Это поясняет уникальное терапевтическое преимущество группанализа: представьте, что личные трудности, с которыми человек приходит в терапию, начинаются с того, что он «заточён внутри своего черепа». Если он одинок, или подозрителен, или рассержен или является жертвой агрессии, или раним и имеет интровертный тип личности – причиной всего этого может быть личный аспект seclusion. Поэтому, вход человека в открытую систему может стать основой изменений. Вклад группанализа в изменение пациента от состояния внутриличностной интроверсии к состоянию интеграции в межличностную коммуникацию и affiliation.
Кроме того, участник получает, в свою очередь, уникальный вклад в форме времени от других участников и ведущего. Этот вклад достигает пика своей эффективности только после создания «группы». Основная разница между таким взглядом и индивидуальной терапией состоит в том, что после каждого такого взгляда, а иногда и во время него, группа возвращается (с помощью ведущего) к значению группы через резонанс и отзеркаливание. Все, что было сказано во время индивидуальной работы с одним участником, усиливает работу других участников.
Более того, группанализ позволяет ведущему распознавать типичные формы тревоги в группе, механизмы защиты (по Биону, базовые допущения (1961), по Хопперу, базовое допущение сплоченности: Агрегация/Массификация) (2009): «биполярные внутрипсихические созвездия ассоциируются с двумя типами организации личности: одна – «избегающий контактов» или «ракообразное» и второй – «стремящийся к слиянию» или амебовидный» (Hopper, 2012, p.XXXVI). Другой подход – это категории межличностных патологий, как расстройство дефицита отношений, расстройство отторжения связи, расстройство отношения самости или расстройство исключения отношений (Friedman, 2013). «Использование дополнительных зрительных межличностных дисфункций, не только улучшит влияние психотерапии, но также поможет оптимизировать вклад различных терапевтических сред» (p.166).
Вклад Биона (1961), хоть он и не был группаналитиком, здесь очень уместен: по Биону, каждый участник может создавать и действовать в соответствии с базовым допущением (1961, pp 116). Поэтому, я считаю, что мы должны рассматривать слова участника, как представителя бессознательного группы. Мы можем рассмотреть значение слов Биона и сказать, что когда любой участник понимает, что его слова также представляют и внутренний мир других, его опыт присоединения и партнерства возрастает.
Формирование «единения группы» — это процесс и профессиональный вызов ведущему. В этой главе я бы хотел сосредоточиться на вызове ведущему, который, по-моему, самый серьезный из всех: сложность отказаться от терапевтической диады и заменить ее ведением группы.
Вызов отказаться от терапевтической диады
Некоторые из ведущих психоаналитиков-теоретиков возражают против любых отклонений от диадных отношений в психотерапии. Хотя сам Фрейд (1921) видел важность социальной и групповой психологии, он скептически относился к терапевтическим преимуществам «групповой терапии». (Freud, S. (1926). Letter to Trigant Burrow 14 November 1926. Quoted in: J. Campos (1992)). Винникот (Rodman, 1987) также выражал сомнения по поводу группы в целом. Он считал, что группа может благодаря неоднородности мыслей стать «группированием поддерживающих» (pp 45) обязывать и, таким образом, заставить участника использовать больше своей ложной самости в ущерб своей истинной самости. Я думаю, что он был неправ. Групп терапия, по-моему, способствует как раз обратному – она помогает участнику набраться храбрости выразить свою истинную самость перед другими. Кохут (Kohut, 1984) считал, что сочувствие неделимо, при этом любое смещение эмпатического внимания терапевта на кого-либо еще может привести к эмпатическому провалу.
Давайте вспомним пример, который я привел в начале главы: одна из участниц вообще не говорит. Она выражает свой стресс тем, что таращится на терапевта-ведущего. Что в эти моменты чувствует терапевт? Она чувствует огромный стресс. Она боится, что любой перевод взгляда от взгляда этой участницы может быть интерпретировано участницей как отвержение. С другой стороны, она знает, что в определенной ситуации она может вызвать те же чувства у других участников, которые ждут ее внимания. В своем контр-переносе она смещается от чувства сострадания к чувству вины. В результате, она может испытать разочарование в своем профессионализме, как групп терапевт. На самом деле, даже опытные групп терапевты, которые видят, что их вмешательство не дает хорошего результата, не решаются применить его снова.
Групп терапевт, который создает диаду в индивидуальной терапии, в группе может отрицать свою нарцистическую потребность, что может привести его к всемогущему намерению удовлетворить нарцистическое желание участника. Индивидуальный терапевт, даже очень опытный, если он не удовлетворяет потребности пациентов в эмоциях и развитии на еженедельных встречах. Он не может делать это один. Только при комбинированной терапевтической помощи всех участников группы, только с «группой как терапевтом», разумная психотерапия может иметь место. Всемогущий вклад ведущего может привести группу к нарцистической регрессии: нарцистические потребности участника приведут к слишком сильной зависимости, неспособности и чрезмерным потребностям.
Успех групп терапии зависит от определенного преодоления нарцистического желания и регрессии, как ведущего, так и пациента. Ведущий, который знает свои пределы, может легче распознать способность участников группы участвовать в создании терапевтической ценности группы. Это не отличается от способности матери увидеть, что ее ребенок больше способен справиться, и уже не чувствует себя таким растерянным, и даже может помочь ей в выполнении ее материнской роли (Winnicott, 1963).
По Биону (Bion, 1961) видеть каждую диаду в группе – это функция бессознательной групповой сплоченности вокруг базового допущения образования пар. Согласно базовому допущению образования пар, группа в целом бессознательно создает внутри себя пару участников, которая объединяется в активном обсуждении. В эти моменты существует активная и сфокусированная на себе пара, в то время как другие участники молчат и бездействуют. Содержание объединения не важно. Важна сама структура образования пары. По Биону, бессознательное желание группы, чтобы эта пара произвела на свет некую альтернативу групп терапевту. Иллюзия участника, что спасение может придти из любого источника, но не от него самого, может привести к блокированию развития, которое помешает трансформации личности. С точки зрения Биона, только обращаясь к внутренним ресурсам, отвергая желания зависимости, и только преодолевая трудности и страх, пациент может получить пользу от психотерапии.
Ведущий – тоже участвует в бессознательном групповом процессе. Поэтому, даже диада, в которой ведущий – один из участников, тоже находится под влиянием базового допущения образования пар.
С этой точки зрения, Бион и Фукс говорят на одном языке. Бион говорит о построении работающей группы, отказываясь от иллюзии зависимости и заменяя ее обращением к внутренним ресурсам. По Фуксу, ведущий трансформируется из сфокусированной идеализированной центральной фигуры в партнера в группе. Ведущий имеет дело с активной ролью участников и их партнерства в создании «группы», частью которой он является.
Вполне вероятно, что ведущему может быть достаточно сложно избежать участия в терапевтической диаде, т.к. это вначале может вызвать достаточно тяжелые чувства в группе. Это может спровоцировать всплеск и интроверсию. Это может вызвать злость и протест. Ведущий должен выдержать это и контейнировать эти возможные реакции группы во имя глубоких терапевтических положительных результатов, которые могут проявиться позже. Если терапевт предпочитает обеспечить «единение группы», а не ввязываться в диады, он может посочувствовать тем сложностям, с которыми он столкнется, оказывая влияние на участников, при разрушении их желаний зависимости и исключительности. Он может понять их злость на то, что он отказывается удовлетворить их желание, чтобы спасение пришло извне. Кроме того, люди, которые пришли лечиться, могут чувствовать, что их собственные попытки что-то изменить проваливались в прошлом. Они боятся снова провалиться и еще больше понизить свою самооценку. Они, возможно, также боятся, что другие участники проваливались в прошлом, также как они, и что им с трудом можно доверять, как партнерам. Сочувствие ведущего к внутреннему миру участников и его понимание их личных и коллективных переносов, очень важно на этом этапе (Hopper, 2006-2007).
Комментарии по технике
Избегание участия в диаде, не означает, что ведущий должен молчать, когда видит, что участнику нужно поделиться своей стрессовой ситуацией. Ведущий может кратко ответить участнику и выразить сочувствие. Но важно, чтобы ведущий немедленно обратился к другим участникам, чтобы не остаться в активном диалоге с определенным участником. Обращаясь к другим участникам, ведущий предлагает им поделиться теми мыслями, которые у них возникли, когда он услышали, что вначале сказал участник.
Предлагать поделиться по поводу того, что говорится в группе – необходимо и всегда уместно. Многие терапевты боятся, что, обращаясь к другим участникам, особенно когда участник говорит о своем стрессе, может быть воспринято этим участником как отторжение. Более того, другие участники в группе также могут протестовать, если они почувствуют, что ведущий оттолкнул одного из их друзей. Но, по моему опыту, этого не происходит. То, что участник делятся чувствами и мыслями, помогает пациенту почувствовать себя включенным и поддержанным. Часто он вызывает у них желание поделиться. Кроме того, он слышит об их подобных и отличающихся чувствах и отношениях. И, наконец, ведущий может снова обратиться к пациенту, чтобы проверить, действительно ли он почувствовал себя отвергнутым, и уделить ему еще немного внимания.
Как уже говорилось, единственная возможная диада в группе – это постоянно меняющаяся диада. Одна из участниц мифологической терапевтической группы Фукса сказала, что, когда она говорила, взгляд Фукса переходил с одного участника группы на другого (скользил по всем участникам группы). Он всегда очень внимательно относился к их резонансам и откликам. Действительно, ведущему рекомендуется всегда видеть всех других.
Бион говорил об участнике, как о человеке, выражающем бессознательную ментальность группы. Бион считал, что каждый участник говорит о теме общей для всех. Поэтому, ведущий может предложить группе версию, что слова каждого участника в группе отражают внутренний мир всех остальных. Он говорит от имени группы в целом.
Также важно, как мнение участника группы отражает аспекты ситуации в обществе, в котором группа находится (Hopper & Weinberg, 2011).
Рассмотрите и обдумайте короткий клинический пример, иллюстрирующий эти положения:
Анна говорит в группе: «Я не могу об этом здесь сказать, потому, что я уверена, меня будут критиковать за это, но я действительно не хочу детей».
Ведущий предлагает: «Давайте обсудим, какие чувства это у нас вызывает. Может быть, это чувство знакомо другим».
Джонатан: «Я полностью согласен с тобой. Я думаю, что люди рожают детей, не спросив их, хотят ли они рождаться. Мне кажется, что это заведомо несправедливо. Я сомневаюсь, что у меня когда-нибудь будут дети».
Гейл: «Я рада, что ты это сказала. Я родила, когда мне было 20. Я не знаю почему. Я никогда не прислушивалась к себе. Я не знала, как себя услышать. Через несколько лет, я поняла, что это было слишком рано. Я упустила хорошее время, когда я могла почувствовать вкус жизни. Я люблю своих детей. Я не могу сейчас представить свою жизнь без них. Может быть, у меня будет время пожить, когда они вырастут».
Молчание. Атмосфера в группе тягостная и, возможно, немного печальная.
Дана: «Дело не только в детях. Я хочу иметь свободу думать о том, что я хочу, а что не хочу. Это и о работе. Это и о свадьбе. Я не хочу жить автоматически, так, как ожидают от меня мои родители».
Дэвид: «Дело не только в родителях. Это социальные условности. Я убивал людей в армии, и я почти убил себя. Мои друзья были убиты. Для меня общественной мнение – как тюрьма. Мне никогда не удавалось выйти из тюрьмы».
Ближе к концу сессии, ведущий говорит: «Кажется, что то, что сказала Анна, вызвало много подобных откликов по поводу того, какие обязательства общество накладывает на каждого из нас, и как может быть сложно выбрать свой путь. А тебе, Анна, я хочу сказать, что здесь у тебя есть возможность получить поддержку от людей в том процессе, через который ты проходишь».
После предложения ведущего, каждый участник выразил что-то очень личное, связанное с важным аспектом его внутреннего мира. Со временем, каждый, кто говорит, сможет продолжить свою личную работу. Если бы ведущий не предложил поделиться, эта важная тема могла бы не возникнуть.
Израильская точка зрения
Кроме индивидуализма (и нарциссизма), существует взаимная потребность, важность обмена и необходимость высказаться в группе – это даже более очевидно для нас в Израиле, в начале нашей жизни. А точнее, с того момента, когда каждый из нас сталкивается с социальной и политической ситуацией, как израильтянин. Более того, «взаимная ответственность» — это ценность Иудаизма. Группанализ может добавить профессионализма к социальным и моральным ценностям.
Мы пришли из руин Холокоста, от уничтожения и физической и эмоциональной опасности. Израильтяне, евреи и не евреи, знакомы с ощущением меньшинства и угрозой исключения и избегания. Даже сегодня, мы живем в реальности, в которой существует опасность атаки и вторжения реальных врагов.
Мне кажется, что в этой ситуации, мы развили понимание важности «единения группы». Мы понимаем, возможно, что принадлежность к группе дает безопасность – не меньше, чем принадлежность к семье или установление отношений. Нам нужна группа, а мы нужны группе. Я считаю, что существует два типа принадлежности группе. Первая основана на разделении «Мы и они» (Berman, Berger & Gutmann, 2000), которое усиливает нас и позволяет нам чувствовать себя комфортнее в угрожающей ситуации. Хотя, в этом смысле, мы принадлежим к поляризованному обществу, которое легко расщепляется между группой и субкультурами.
Второй тип принадлежности основан на желании взаимной и открытой всеобъемлющей принадлежности. Мы понимаем, что иностранец может стать родственником, а не обязательно врагом. Мы верим в существование общего языка и вместе постоянно создаем его. Мы используем группу, чтобы научиться общаться более эффективно и, даже, верим, что может существовать межсоциальная принадлежность, которая может, когда-нибудь, спасти нас от блокады, которая нам угрожает время от времени.
Кроме вполне реального вклада в израильское объединение, рекомендуется принадлежать к отрытому обществу. Группанализ основан на признании личной, социальной и профессиональной ценности включения других. Я считаю, что нас это должно вдохновлять.
References
Benjamin, J. (1988) The Bonds of Love. New York : Pantheon.
Berman, A. (2012) Resonance among members and its therapeutic value in group psychotherapy. In J. L. Kleinberg (Ed.). The Wiley-Blackwell handbook of group psychotherapy (pp. 187-197). Sussex : Wiley-Blackwell.
Berman, A., Berger, M., Gutmann, D. (2000) The division into us and them as a universal social structure. Mind and Human Interaction, 11(1): 53-72.
Bion, W. R. (1961) A theory of thinking. In E. Bott Spillius (Ed.) (1988), Melanie Klein today. Vol. 1. London : Routledge.
Campbell, D.T. (1958) Common fate, similarity, and other indices of the status of aggregates of persons as social entities. Behavioral Science, 3: 14-14.
Campos, J., Burrow, Foulkes and Freud: An Historical Perspective. Lifwynn Correspondence 2(2-9):8.
Foulkes, S. H. (1964) Therapeutic Group Analysis. London and New York : Karnac.
Foulkes, S. H. (1973) The group as matrix of the individual’s mental life. In: L. R. Wolberg and E. K. Schwartz (Eds.). Group therapy (pp. 211-220). New York : Intercontinental Medical Book Corporation.
Foulkes, S. H. (1977). Notes on the concept of resonance. In Foulkes E. (Ed.) (1990) Selected Papers of S. H. Foulkes (pp. 297-305). London : Karnac Books.
Foulkes, S.H. and Anthony, E. J. ([1957] 2003). Group Psychotherapy: The Psychoanalytical Approach. London and New York : Karnac.
Freud, S. (1921). Group psychology and the analysis of the ego. The standard edition of the complete psychological works of S. Freud (1958), (Vol. 18 pp. 67-134). London : Hogarth Press.
Friedman, R. (2013) Individual or group therapy? Indications for optimal therapy. Group Analysis. 46: 164-170.
Hopper, E. (2009) ‘The Theory of the basic assumption of incohesion: agregation/ massification (ba) I:A/M. British Journal of Psychotherapy 25, 2, 214-229.
Hopper, E., & Weinberg, H. (Eds.) (2011) The Social Unconscious in Persons, Groups, and Societies. Vol 1: Mainly Theory. London : Karnac.
Hopper, E. (2012) Trauma and Organizations. London : Karnac.
Kohut. H. (1971) The Analysis of the Self. New York : International University Press.
Kohut. H., (1984) How does Analysis Cure? Chicago : The University of Chicago Press Books.
Mitchell, S. A. (2000). Relationally: From Attachment to Intersubjectivity. Hillsdale , New Jersey : The Analytic Press.
Rodman, F. R., (Ed.) (1987) The Spontaneous Gesture: Sellected Letters of D. W. Winnicott. Cambridge , Massachusetts and London , England : Harvard University Press.
Schlapobersky, J. (1993) The language of the group: Monologue, dialogue and discourse in group analysis. In: D. Brown and L. Zinkin (Eds.). The Psyche and the Social World: Developments in Group-Analytic Theory (pp 211-231). London : Routlege.
Winnicott, D. W. (1963) The development of the capacity for concern. In: The International Psycho-Analytical Library (Vol 64, pp. 1-276, 1965). London : Hogarth Press and the Institute of Psycho-Analysis.
Zinkin, L. (1994) Exchange as a therapeutic factor in group analysis. In: L. Zinkin and D. Brown (Eds.) The Psyche and the Social World (pp. 99-117). London : Jessica Kingsley.
